Убежать от войны. Истории донбасских поляков

10 января 2015 года. В Волноваху (Донецкая область) и Северодонецк (Луганская область) на легковых машинах и микроавтобусах съезжаются люди с подконтрольной пророссийским боевикам территории. Казалось бы, ничего особенного: несмотря на войну, кто-то постоянно пересекает линию фронта. Однако на сей раз это часть операции, разработанной польским МИДом в сотрудничестве с украинскими властями. Люди, собравшиеся в этих двух точках, — граждане Украины польского происхождения, готовые к эвакуации в Польшу.

Война на Донбассе в разгаре: украинская армия защищает аэропорт в Донецке. По всей линии фронта идут бои с применением тяжелой артиллерии. Звуки выстрелов из автоматов, минометов и гранатометов время от времени заглушают взрывы реактивных снарядов систем «Град». Шум боев хорошо слышно и в Донецке, и в Волновахе, расположенной в 50 км к югу.

Изначально отъезд донбасских поляков был запланирован на конец декабря, но его перенесли. Польские СМИ ставили под сомнение саму возможность проведения операции, а многие критиковали власть за медлительность и то, что люди подвергаются опасности, ведь в тот момент сложно было предвидеть все возможные угрозы.

Осенью того же 2015 года в Польшу эвакуируют вторую группу поляков — на этот раз с прифронтовой зоны, подконтрольной Украине.

Эвакуация

Ольга и Ярослав жили в Донецке. Она родилась в Городке Хмельницкой области на западе Украины, а после школы уехала в Донецк, где прожила 35 лет. Там она и познакомилась с Ярославом — поляком, волею судеб оказавшимся в СССР.

Семья жила в Кировском районе, в западной части города, вдали от шумного центра. Ольга работала в магазине, Ярослав получал военную пенсию.

Ольга: До 2014 года было все нормально. Хорошее было время! Работа, дом, сад, автомобиль... Но война сделала свое дело. На нашей улице не раз снаряды падали, многих ранило. Мы прятались в подвале. По вечерам стреляли из автоматов. Если ты лежал в кровати, то моментально оказывался на полу.

Ольга своими глазами видела, как боевики устанавливали «Грады» между домами и стреляли. Война бесповоротно изменила жизнь города и миллиона его жителей. Ольга потеряла работу. Она вспоминает, что боевики брали что хотели и не платили, поэтому магазин закрыли. У Ярослава была украинская пенсия, но за ней нужно было ездить «на украинскую сторону», ведь банкоматы и украинские банки перестали работать еще в начале конфликта. Одна из таких поездок чуть не закончилась для мужчины трагически.

Ольга: По дороге его хотели убить. В документах у него указано, что он родился в Польше. Еще немного и один из боевиков выстрелил бы в него за то, что он не русский, а поляк. Тот парень сказал мужу, что если еще раз его увидит, то застрелит. Это было в Донецке. Я тогда сказала, что нужно что-то делать, потому что здесь нельзя жить.

Из интернета Ярослав узнал о планах польского правительства вывезти поляков с Донбасса.

Ольга: Он позвонил своей знакомой из костела, учительнице польского языка. Спросил, правда ли, что Польша эвакуирует поляков. Она ответила, что у нас есть 15 минут на сборы... — Мама дорогая, как это, 15 минут? — спросила я. — Да, у вас есть время только собрать вещи, — ответила знакомая. Мы собрались и поехали на автовокзал. Там было три автобуса, но сразу ни один не поехал: дорога была под обстрелом. Мы долго ждали, и в итоге нам удалось выехать в сторону Волновахи. А автобус, который ехал за нами, попал под обстрел, люди погибли. Это был обычный рейсовый автобус, который направлялся в Мариуполь.

Путь Ольги и Ярослава проходил через линию фронта. На Донбассе действовали так называемые зеленые коридоры, которыми могли пользоваться мирные жители, но никто не мог гарантировать безопасность этих коридоров — многое зависело от воли случая.

Три дня спустя, 13 января, на той же трассе на подъезде к Волновахе остановился желтый пассажирский рейсовый автобус «Донецк-Златоустовка». В этот момент по пропускному пункту ударил залповый огонь из «Градов». На записях видеонаблюдения хорошо видно, как на белом снегу взрываются 122-миллиметровые снаряды. Один из них упал рядом с автобусом. Под осколками погибли 12 человек, а 18 получили ранения.

Холодно, кругом снег. У железнодорожного вокзала в Волновахе ждут специальные автобусы. Территорию охраняют украинские солдаты. Польские консулы из Харькова проверяются списки и документы. Грузят багаж. Пронумерованные автобусы отправляются в сторону Харькова. Три дня донбасские поляки и их семьи проводят там — консульство помогает оформить документы тем, у кого их нет. После этого беженцы на трех самолетах отправляются в польский Мальборк.

Ольга: Муж служил на севере России и получается, что в Донецке Россия же и пришла к нему в дом с войной. Нам пришлось оставить дом, отремонтированный перед самой войной, машину, квартиру. Нам приходилось убегать по-тихому, чтобы никто не знал. Я не знаю, что случилось с домом. Мы потеряли все, у нас было только два чемодана. Жизнь пришлось начинать заново.

Всего в Польшу прилетели тогда 178 человек, при том, что изначально в списках было 205 — некоторые передумали уезжать.

Безопасность важнее всего

Первая волна эвакуации коснулась только тех жителей Донбасса польского происхождения, которые жили на подконтрольной сепаратистам территории. Однако в помощи нуждались также люди, жившие в Мариуполе.

Расположенный на Азовском море город стал прифронтовым в конце сентября 2014 года. После тяжелых боев зимы 2015 года фронт стабилизировался, однако опасность не миновала.

Александр Бочаров родился и жил в Мариуполе, но по работе ему часто приходилось ездить в города и села вблизи российской границы. Например, в приграничный Новоазовск, который в конце сентября 2014 года захватили боевики. После одной из таких поездок, которая оказалась слишком рискованной, Александр перестал выезжать из города.

Александр Бочаров: Плохо было еще в 2014 году, уже тогда мы были в состоянии войны. В то время я работал торговым представителем и был в Волновахе как раз тогда, когда обстреляли тот желтый автобус. В 2015 году город попал под тяжелый обстрел, так скажем, со стороны России. Возникла жуткая паника.

24 января 2015 года взрывы прозвучали в жилом квартале микрорайона Восточный — боевики выпустили 120 реактивных снарядов из систем «Град». Погибли 29 человек, в том числе дети, 92 человека получили ранения. Летом в городе находилось около 100 украинских граждан польского происхождения. Некоторые из них приехали с охваченных боями территорий.

Над эвакуацией поляков из Мариуполя работал среди прочих председатель местного Польско-украинского культурного общества Анджей Ивашко. Он вспоминает, что эвакуации ожидали более 200 человек, но многие не дождались: уехали собственными силами.

По решению Ивашко, в первую очередь следовало вывезти семьи с детьми и тех, у кого не было средств, чтобы выехать самостоятельно, и знакомых в Польше. Позже шумиха вокруг эвакуации утихла и осенью 2015 года оказалось, что все лица польского происхождения могут воспользоваться этой возможностью.

Александр Бочаров: В сентябре 2014 года у меня родилась дочь. Через год мне позвонил Ивашко и сказал, что Польша готовит помощь, что могут вывезти 10 семей, которым потом помогут на месте. Но решать надо было быстро. Речь шла не о том, чтобы переехать ради более высокого уровня жизни, а о безопасности. Украинцы приезжают в Польшу на заработки, таких много, но мы ехали все-таки по другой причине. У меня годовалый ребенок, а я [бывало] не знаю, вернусь ли я домой целым, живы ли мои родные.

Александр с семьей выехал из Мариуполя в Запорожье. 23 ноября собравшихся там поляков эвакуировали на военных грузовых самолетах. По прибытии в Мальборк их поделили на две группы: одну отправили в деревню Рыбаки, а группу Александра — в Ланьск под Ольштыном.

Здесь спокойно, и это главное

В Рыбаках, в центре католической благотворительной организации Caritas, жили Ольга с Ярославом. Там у мужчины случился инсульт — полгода он провел в больницах, а жена практически не отходила от него. Потом был долгий период реабилитации.

Со временем супруги получили бесплатно квартиру в подваршавском Прушкуве. Сейчас Ольга снова работает в магазине, а Ярослав привыкает к жизни после инсульта. В Польше они чувствуют себя хорошо, нахваливают соседей. По сравнению с Донецком Прушкув кажется крошечным городком, но им там нравится.

Ольга: Самое важное, что здесь спокойно и я не боюсь, что что-нибудь со свистом пролетит у меня над головой. Хотя до сих пор вспоминаю жизнь в Донецке, снаряды, которые летали над нашим домом. Мама дорогая, как же страшно было!

Три комнаты и ипотека на 30 лет

Александр жил в центре Caritas до мая 2016 года. Мужчина шутит, что с заботой там даже переборщили: комплексное питание, средства гигиены, деньги на карманные расходы... Такой нужды не было, говорит он: уж зубную пасту все могли купить себе сами.

Еще для беженцев были организованы уроки польского. Александру было легче, чем многим другим, потому что он учил язык еще на курсах Польско-украинского культурного общества в Мариуполе.

Потом появился список польских городов, где были готовы принять людей эвакуированных с востока Украины. Семья Александра попала в Познань. Приехавшим помогали не только представители городских властей, но и многие другие, вплоть до болельщиков местного футбольного клуба «Лех».

Александр Бочаров: Для нас приготовили однокомнатную квартиру. Даже холодильник набили едой. Мы были очень тронуты. Еще нам дали пособие, уладили все формальности. Но мы не хотели сидеть на шее польских налогоплательщиков. Жене немного помогли знакомые журналисты; сначала она устроилась помощником воспитателя в детском саду, а

потом и воспитателем. Немного позже я нашел работу через центр занятости — стал координатором в агентстве по трудоустройству украинцев в Польше. Дочка пошла в ясли, и началась наша “взрослая" жизнь, уже без пособий.

Через три года семья купила в кредит большую квартиру в городке Сважендз недалеко от Познани. «У нас теперь три комнаты и ипотека на 30 лет», — смеется Александр. Сейчас у него новая работа, он очень доволен и начальником, и общей атмосферой. Семья дружит и c соседями: они ходят друг к другу в гости, угощают выпечкой. «Мне не на что жаловаться, ни разу никто на нас не посмотрел косо», — добавляет Александр.

Боль и радость

Анджей Ивашко тоже переехал в Польшу, но своими силами, без помощи государства. Ему помогли только в одном — в Канцелярии президента ускорили процесс получения гражданства для всей его семьи. Мужчина рад, что начал новую жизнь сам и помог другим.

Анджей Ивашко: Конечно, разные люди попадались. В Рыбаках оказался, например, бывший милиционер из Луганска, который занялся организацией контрабанды сигарет из Калининградской области. Но для большинства людей, которым я помог бежать от войны, я бы сделал это еще раз.

Александру сейчас 36 лет, он и его жена уже получили гражданство. После отъезда он ни разу не был в Мариуполе, хотя, конечно же, поддерживает контакт с самыми близкими.

Александр Бочаров: Родители не захотели уезжать: отцу уже 76 лет, матери — 73, им сложно на такое решиться. Для меня это по-прежнему болезненная тема. Когда студенты шумно гуляют на бульварах вдоль Варты, взрывают фейерверки, мне иногда кажется, что я опять на войне. Боюсь, что военные действия, которые мне пришлось пережить, оставили след в моей психике.

Ольге сейчас 59, Ярославу — 75. У них на Донбассе осталась дочь. Она тоже бежала из Донецка, но осталась в Мариуполе. Ольга поддерживает контакт с одной женщиной из Луганска, с которой познакомилась во время эвакуации — та вскоре встретила

мужчину из Германии и уехала к нему. Со знакомыми из Донецка Ольга не общается — поменялись номера телефонов, да и люди, с которыми они раньше жили бок о бок, стали чужими.

Ольга: До 2014 года с соседями мы жили нормально, помогали друг другу. А потом началась война и те, кто приехал из России, например, из Сибири, начали кричать, что это их земля и они хотят, чтобы здесь была Россия. Я им на это отвечала, мол, не лучше ли тебе самому поехать в Россию? Я бы тебе дала денег на билет, на питание, и езжай себе, если хочешь, в Россию. А они — нет, мол, хочу, чтобы Россия была здесь. Раньше муж часто мне говорил, что нужно учить польский. На это я ему отвечала, что язык мне не нужен, ведь не будем же мы там жить... Никогда не говори никогда! Мы сначала думали, что вернемся в Украину, но прошло время и муж понял, что хочет остаться. Говорит: я родился здесь, родился поляком, здесь я хочу и умереть. Мы решили подать на гражданство. Пакет документов уже собрали, надо еще написать заявку...

Петр Андрусечко

Перевод Юнны Коробейниковой

Текст у співпраці з novayapolsha.pl